Испанский грипп почти не упоминается в работах по экономической истории. Научные статьи на эту тему можно пересчитать по пальцам. В этом смысле смертоносная «испанка» стала своего рода забытой катастрофой ХХ века.
А между тем пандемия 1918–1919 годов стала для человечества самым тяжелым испытанием подобного рода со времен европейских эпидемий чумы. По разным оценкам, от «испанки» и ее последствий в мире умерло от 20 до 50 млн человек. Если предположить, что количество смертей остановилось в районе 40 млн, то получится, что пандемия унесла жизни 2,1% населения планеты. Достигни такого уровня смертность в результате COVID-19, это означало бы гибель более 150 млн человек, то есть в 50 раз больше, чем официально озвученные цифры.
Даже Первая мировая война, на фоне которой разразилась пандемия, оказалась менее смертоносной: ее жертвами стали примерно 9 млн военных и 10 млн гражданских.
Война и грипп
До пандемии понятие home-office было типичным для крупных западных компаний, которые разрешали сотрудникам один раз в неделю трудиться из дома. Но в марте прошлого года из-за режима самоизоляции работодателям пришлось перевести на удаленную работу больше половины работников. По словам директора департамента персонала ПСБ Елены Литвиновой, в пиковые периоды до 60% коллектива банка работали вне офиса, а многие подразделения перешли на посменную работу – чтобы команды не пересекались. Такая практика позволяла клиентским менеджерам в допофисах и внутренним отделам работать бесперебойно. Некоторые глобальные корпорации, например, Twitter, разрешили сотрудникам вообще не возвращаться в офис, если у них есть такая возможность. Другие внедрили гибридный режим работы, совмещающий дистанционный и очный форматы.
Большинство историков выделяет три волны испанского гриппа. Первая, относительно мягкая и непродолжительная, прокатилась по миру весной 1918 года. Вторая волна, самая свирепая, накрыла большинство стран летом того же года и схлынула в конце осени. Третья началась в феврале 1919 года и окончательно утихла лишь в 1920-м. Таким образом, пандемия пришлась на последние месяцы Первой мировой войны и первый год после ее окончания. Именно поэтому влияние «испанки» на экономику впоследствии оказалось так трудно отделить от военных факторов и достоверно оценить.
Есть, впрочем, один вывод, который никто не оспаривает: война способствовала распространению инфекции. Мобильность людей резко возросла – войсковые части и гражданское население перемещались между странами и даже континентами. О социальной дистанции не могло быть и речи. В расположениях воинских частей и в транспорте царили страшная антисанитария и скученность. Солдаты разносили инфекцию из окопов по госпиталям, а оттуда – по домам и рабочим местам. Поэтому мощные вспышки гриппа часто начинались в городах, являющихся крупными транспортными узлами.
«Испанка» мало повлияла на стоимость активов: американские фондовые индексы в 1918–1919 годы росли, как и объемы торгов
Одной из причин быстрого распространения инфекции стала военная цензура. В 1918 году она действовала во многих странах. СМИ больше писали o положении на фронтах, чем об испанском гриппе. Правительственные чиновники тоже обходили стороной «неудобную» тему, особенно во время первой волны пандемии. К тому же вспышки инфекционных заболеваний в начале прошлого века были делом обычным. Люди долгое время не понимали, насколько серьезна новая угроза. Местные власти поначалу также не обладали достаточной информацией о масштабах бедствия, что объясняет их замедленную реакцию. Поэтому массовые просветительские кампании начались слишком поздно, когда «испанку» уже нельзя было остановить.
Бедность и экстремизм
Между пандемиями испанского гриппа и коронавируса есть различие, ключевое для экономики. Жертвами COVID-19 чаще всего становятся пожилые, а большинство умерших от испанского гриппа относилось к представителям трудоспособного возраста. Самой высокой смертность оказалась в возрастной группе от 18 до 40 лет. Так, в США из 272 тыс. человек, скончавшихся в 1918 году, 49% было от 20 до 39 лет. На детей до 5 лет пришлось 18% умерших, на людей старше 50 лет – только 13%. Мужчины в среднем умирали чаще, чем женщины. В результате этой особенности болезни, а также многочисленных смертей на фронтах множество семей потеряли единственного либо основного кормильца. Уровень бедности вырос повсеместно: в Швеции, по подсчетам исследователей из Технического университета Дармштадта, он увеличился в среднем на треть. И это при том, что страна не участвовала в Первой мировой, а уровень смертности в ней был относительно невысоким: Швеция потеряла менее 1% населения.
Пандемия усугубила проблему имущественного неравенства. Так, экономисты из Университета Бергамо проанализировали данные из 2 тыс. муниципалитетов Италии. Оказалось, что чем выше в муниципалитете была смертность от «испанки», тем больше увеличился разрыв между богатыми и бедными. Причем имущественное неравенство возросло не в результате роста благосостояния первых, а за счет обнищания вторых.
Неудивительно, что падение уровня жизни сказывалось и на настроениях в обществе. В этом смысле интересен пример Германии. Жители областей с высоким уровнем смертности в последующее десятилетие пострадали от сокращения социальных расходов сильнее, чем остальные немцы. Более того, ученым удалось установить связь между последствиями пандемии и результатами выборов в 1932–1933 годах. Чем выше была смертность, тем больше голосов местное население впоследствии отдавало за национал-социалистов.
Меньше рабочих рук
Пожалуй, главным вызовом тотального перехода на удаленку стала внезапность перемен. Разные компании решали ее по-разному. Для кого-то перевод сотрудников на дистанционную работу стал достаточно органичным за счет собственных IT-платформ. Благодаря наличию такой платформы российский офис Hikvision, к примеру, смог перейти на новый формат всего за пару дней, быстро подключив персонал к базам данных, обучающим программам и хранилищам файлов. Сотрудники каждый день заполняли отчеты о состоянии здоровья, чтобы руководители могли оперативно заменить выбывшего из строя работника и перераспределять нагрузку. «ВКонтакте» перевел на удаленку коллектив за один день и запустил собственную платформу для видеозвонков.
Во время второй волны смертность оказалась настолько велика, что это приводило к временной приостановке производств. Такое случалось даже в США, где «испанка» свирепствовала меньше, чем в других странах. Например, осенью 1918 года в штате Теннесси вдвое сократилось производство угля. Отдельные шахты временно приостановили работу и оказались на грани закрытия. Пострадал и финансовый сектор. В Нью-Йорке банки продолжали функционировать, но их эффективность снизилась. Например, в Федеральном банке Нью-Йорка в пик эпидемии болели 300 из 2,5 тыс. сотрудников. Фондовая биржа в Бостоне была вынуждена закрыться на один день в сентябре.
Простая логика подсказывает, что дефицит рабочих рук должен был привести к росту зарплат. Но его не произошло. Отчасти это объясняется тем, что большинство пациентов все же выздоравливали и возвращались на работу. В типичном случае заразившийся «испанкой» болел недолго – от трех до пяти дней. К тому же самый сильный демографический шок испытали не развитые государства, а страны третьего мира с дешевой рабочей силой. Больше всего людей умерло в Индии (около 16 млн человек) и Китае (8 млн).
Пожалуй, главным вызовом тотального перехода на удаленку стала внезапность перемен. Разные компании решали ее по-разному. Для кого-то перевод сотрудников на дистанционную работу стал достаточно органичным за счет собственных IT-платформ. Благодаря наличию такой платформы российский офис Hikvision, к примеру, смог перейти на новый формат всего за пару дней, быстро подключив персонал к базам данных, обучающим программам и хранилищам файлов. Сотрудники каждый день заполняли отчеты о состоянии здоровья, чтобы руководители могли оперативно заменить выбывшего из строя работника и перераспределять нагрузку. «ВКонтакте» перевел на удаленку коллектив за один день и запустил собственную платформу для видеозвонков.
К сожалению, кратковременным шоком на рынке труда дело не ограничилось. Исследователи из Колумбийского университета отмечают, что долгие годы после завершения пандемии ее последствия продолжали пагубно влиять на «человеческий капитал». Многие выжившие до конца своей жизни испытывали проблемы со здоровьем – физическим и психическим. Дети, которые рождались у женщин, переболевших «испанкой» во время беременности, также были слабее здоровьем, чем их сверстники. Они чаще страдали от шизофрении и диабета, чаще переносили инсульт в зрелом возрасте. Дети инфицированных женщин в основном реже получали полное среднее образование, а став взрослыми, зарабатывали меньше, чем сверстники.
Какой еще локдаун?
О тотальной самоизоляции, которой сейчас уже никого не удивишь, 100 лет назад никто даже не помышлял. Правительства просто не могли вводить подобные ограничения в военные времена. Впрочем, на пике пандемии владельцы бизнеса приостанавливали работу своих заведений добровольно. Например, в Великобритании закрылись многие театры, кинотеатры, церкви. Клубы месяцами не принимали посетителей. Тем не менее всеобщего принудительного локдауна не случилось. Пабы в основном работали как обычно. Чемпионаты Англии по футболу были отменены на время войны, но в регионах проводились обычные матчи и другие спортивные мероприятия.
В США власти отдельных городов оказались более осторожными. Кое-где не только закрыли церкви и отказались от проведения спортивных состязаний, но и распустили по домам школьников. Запретили частные сборища, в том числе многолюдные похороны. Мэрия Нью-Йорка принудительно установила для бизнеса особые графики работы. Например, «белым воротничкам» разрешалось присутствовать на службе строго с 8.40 до 16.30. Розничные магазины открывались раньше, а промышленные предприятия – позже. Все это помогло сократить пассажиропоток в общественном транспорте в часы пик.
Подобные ограничительные меры были мягкими по сравнению с тем, что Америка пережила в 2020 году. И все же спад деловой активности оказался болезненным. Например, в городе ЛитлРок, штат Арканзас, местные торговцы жаловались журналистам на падение продаж на 40–70%. Даже торговля товарами повседневного спроса упала на треть.
Многие американские банки столкнулись с изъятием депозитов. Федеральная резервная система (ФРС) начала функционировать лишь пятью годами ранее, так что «испанка» стала для нее одним из первых больших испытаний. Американцы убедились, что Центробанк был создан не зря: многие кредитные учреждения смогли удовлетворить требованиям вкладчиков и даже сохранить услугу кредитования именно благодаря ликвидности из ФРС. Тем же, кто не имел доступа к экстренному финансированию, приходилось выкручиваться. Они прекращали выдачу новых ссуд и продавали ценные бумаги. Впрочем, кризис оказался недолговечным. К концу 1919 года бизнес в США уже функционировал в обычном режиме, банки тоже полностью преодолели последствия пандемии.
Британская банковская система также выдержала удар, но по-другому. В 1914 году здесь прокатилась целая волна слияний и поглощений. Крупные банки активно присоединяли мелкие, затем принялись и за средние. В начале века в стране было примерно три сотни банков, а к 1920 году их осталось 75. К 1918-му доминировала «большая пятерка» кредитных учреждений, которые контролировали две трети банковских операций. Консолидация ресурсов помогла финансовой системе преодолеть и трудности военных лет, и шок, связанный с испанским гриппом.
Некоторые морские державы ввели карантин для судов, прибывающих из-за рубежа. Например, так поступили власти Австралии, Новой Зеландии и Южной Африки
Уроки испанского
Хотя правительства плохо справились с пандемией испанского гриппа, она все же побудила чиновников искать способы решения подобных проблем. Именно в 20-е годы прошлого века во многих странах были созданы министерства здравоохранения. В 1919-м было основано Международное бюро по борьбе с эпидемиями – предшественник ВОЗ. Но главное, что во многих странах стали появляться прообразы существующих нынче систем охраны здоровья. Власти начали делать первые шаги к тому, чтобы базовая медицинская помощь стала доступной каждому.